«НАМ НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ, КАК СЛОВО НАШЕ ОТЗОВЁТСЯ…»

Дата публикации: Jun 24, 2016 4:42:24 PM

    Когда же это было? Лет десять назад? Нет, похоже, раньше… Ну конечно, раньше — в 2008 году. Точно. Именно тогда мне случайно (случайно?) попалась наша старая городская газета за 1990 год со статьей И.И.Чубурова о Константине Федоровиче Кнорре (http://skr.korolev-culture.ru/imena/arhiv_imena/knorre). Почему этот пронзительно-печальный рассказ так запал мне в душу? Точного ответа до сих пор дать не могу…

    Конечно же, время от времени, встречаясь с королевскими музейщиками, старожилами и краеведами, я спрашивала о Кнорре.
В лучшем случае ответ был таким: «Что-то слышал (слышала), но, к сожалению, ничего сказать не могу…»

    Также точно, практически уже машинально, я задала этот же вопрос и Сергею Ивановичу Мельникову два года назад на его персональной выставке «Это наша жизнь, это наша история» в усадьбе А.Н.Крафта, приуроченной к 85-летию старейшего королёвского краеведа (http://skr.korolev-culture.ru/publikacii/arhiv/dcrgo). «Знаю о таком. Был знаком с его дочерью Надеждой, которая передала мне пару фотографий», — бодренько отчеканил «ДЧРГО» и невозмутимо продолжил: «Где-то они у меня дома лежат». Опущу описание охвативших меня эмоций…

    Честно сказать, вероятность того, что Мельников отыщет интересующие меня фотографии в полутонне (!) своих выписок из исторических документов, всевозможных книг и фотоснимков, была крайне мала. Но первое чудо все же произошло: примерно через месяц я держала в руках фотографии 20-рублевой купюры и Константина Федоровича Кнорре, небрежно наклеенные Сергеем Ивановичем на картонку: 

Я была безмерно рада и этому, несмотря на то, что Мельников, к моему глубочайшему сожалению, ничего существенного к уже ранее сказанному не добавил. И все же он стал, как говорится, первым камешком, приведшем в движение всю так долго лежавшую недвижно информационную массу.

Вскоре случилось чудо второе, а потом и третье: к розыску, как ни странно, «подключилось» самое что ни на есть обычное… «сарафанное радио». Пара-тройка звонков от моей знакомой, которой я посетовала на такое почти фатальное невезение, к ее знакомой, а потом к знакомым уже той знакомой — и вот я стою перед дверью семейства, которое так долго разыскивала. Мое волнение зашкаливает: а вдруг это ошибка, и здесь живут совсем другие люди, просто однофамильцы?

Наконец дверь распахивается — и я вижу перед собой человека с теми же самыми удивительными глазами Константина Федоровича…

СЕМЕЙНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Разговор с зятем и внуком К.Ф.Кнорре оказался не таким информационно-насыщенным, как хотелось бы, и совсем непродолжительным — увы! О многих фактах его жизни они впервые узнали от меня (вернее, из пересказанной мною газетной статьи И.И.Чубурова). Хотя, безусловно, и дополнили их некоторыми семейными воспоминаниями, уточняющими приведенные Чубуровым факты: в первую очередь это касалось даты смерти Константина Федоровича. Родственники утверждают, что скончался он в 1925 году, тогда как в статье упоминается год 1926-й. Таким образом, 90-летие его кончины, к которой, собственно, и готовился этот материал, отмечалось в прошлом, а не в нынешнем году.

Старый семейный альбом порадовал не только обилием всевозможных фотографий, в том числе и особо ценных — дореволюционных, но и несколькими рукописными документами. Пожалуй, с одного из них — со своего рода АНКЕТЫ, заполненной самим Кнорре, я и начну свой рассказ.

Итак, глава семейства Федор Кнорре, этнический немец, из города Пернова (сейчас Пярну) бывшей Лифляндской губернии Российской империи (потом Эстонская ССР, Эстонская республика) перебрался со временем в Москву. В семье было два сына: старший (?) Иван и Константин, который родился 24 ноября (7 декабря по н.ст.) 1870 года уже в столице Российской империи.

Константин окончил среднее Петропавловское мужское реальное училище (Петроверигский переулок) при евангелическо-лютеранском кафедральном соборе Святых апостолов Петра и Павла, действующем и сегодня (Старосадский переулок, №7/10):

«Основанное изначально как небольшая приходская школа, училище со временем выросло в крупнейшее среди немецких учебных заведений в Москве, обладающее правами правительственных средних учебных заведений. …Это было учебное заведение с тремя отделениями: начальная школа, реальное училище с коммерческим отделением и гимназия. …В начальной школе обучались бесплатно или за небольшую плату дети из малообеспеченных семей, принадлежавших к общине Петропавловской церкви» [Википедия].

С 1889 по 1897 годы Константин Федорович совмещает работу на фабрике «Товарищество Франца Рабенека» в Болшево и в Обществе Мышегских парных заводов в Москве, где ведет бухгалтерию и корреспонденцию. А затем оседает в Болшево, где трудится добрых три с половиной десятка лет — сначала, как водится, конторщиком, а потом и заведующим хозяйственно-административной и строительно-ремонтной частью Болшевской прядильной и красильной фабрики, а в годы советской власти еще и совхозом Главземхоза при ней.

Работы было много и всегда… Хотя и для отдыха, и для общения после деловых встреч находилось время:

И все же работа была на первом месте. Видимо, этим объясняется то обстоятельство, что женился Константин Федорович только в тридцать восемь лет.

ЖЕНА

Эта почти романтическая история (во всяком случае, ее начало) вполне могла бы стать сюжетной канвой какого-нибудь очередного женского романа или одного из многочисленных фильмов в стиле «love-story». Он — похожий внешне на голливудского киноактера управляющий фабрикой (и этим всё сказано!). Она — хорошенькая 20-летняя девушка со слегка вздернутым носиком и роскошными вьющимися волосами (кстати, все дети Кнорре унаследуют такие же красивые пышные волосы). «Стрела Амура» пронзила их в тот миг, когда они случайно встретились взглядами на вечеринке у общих знакомых-задели друг друга или столкнулись при выходе из ресторана-она что-то уронила, а он поднял и подал ей ее вещицу и т.п. Вскоре они поженились, жили долго и счастливо и умерли в один день…

Увы! — даже самый-пресамый талантливый литератор не смог бы придумать тот «сценарий», который был уготован семейству Кнорре самой жизнью.

Как и при каких обстоятельствах они познакомились, теперь уже спросить не у кого. Доподлинно известно лишь то, что Татьяна Семеновна Кирилова сразу же после венчания (!), из-за свадебного стола, убежала от новоиспеченного «мужа» к Константину Федоровичу. (Свадьбу эту затеяли ее родители, которые еще сызмальства обручили дочь с сыном хорошего знакомого). Это принародное ЧП по тем временам (1908 год) было делом неслыханным и… красноречиво свидетельствовало о силе ее чувств: молодая женщина (!) бросила законного венчанного «супруга» и стала жить открыто — во грехе — с другим мужчиной.

Такая двусмысленная ситуация длилась довольно долго (лет пять-восемь), пока у них не родилось двое (или даже трое?) детей. Только после этого примерно в 1913 (1916?) году Священный Синод дал разрешение на развод, и Татьяна Семеновна стала законной женой Константина Федоровича Кнорре, да и дети их наконец-то были признаны законными.

Она пережила его на тридцать пять лет (скончалась в 1960 году в 72-летнем возрасте), так и не выйдя повторно замуж. Да и то сказать: разве мог кто-нибудь сравниться с Константином Федоровичем?

Интересная деталь: Татьянин брат, Александр Семенович Кирилов, был членом первого Сталинского (Болшевского) Поселкового Совета рабочих и крестьян; затем окончил институт Востоковедения и пятнадцать лет отдал дипломатической службе в Персии. Видимо, этим немаловажным обстоятельством — близкий родственник Кнорре являлся одним из руководителей советской власти на местах — объясняется отсутствие каких-либо притеснений или гонений в отношении главного помощника «кровопийцев»-Рабенеков. А может быть, тогда без уникального специалиста такого уровня было просто не обойтись?

Как бы то ни было, семью Кнорре только уплотнили: из здания заводоуправления, куда после пожара они переехали из дачи Долгова на Горках, их переселили в выстроенный Константином Федоровичем же дом № 12 на сегодняшней Первомайской улице, где предоставили две комнаты на первом этаже (в квартире напротив в этом же левом подъезде был Поселковый Совет).

ДЕТИ

Всего у супругов Кнорре родилось пятеро детей. Когда Константин Федорович безвременно скончался (всего-то в 55 лет), старшему сыну Анатолию было шестнадцать, младшей дочери Тамаре исполнился годик. 37-летней (!) вдове удалось-таки выучить всех детей и, как говорится, вывести их в люди (одному Богу ведомо, чего это ей стоило). Все они выросли порядочными людьми,
а один даже отдал жизнь за Родину.

Вот краткие биографические сведения второго поколения Кнорре, удивительно схожие в некоторых частностях:

- Анатолий (1909–1970):

Он единственный из детей Константина Федоровича сделал, что называется, головокружительную карьеру: от электромонтера до начальника Управления по нормированию труда и заработной платы Министерства энергетики и электрификации СССР, был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями. В настоящее время жива внучка Анна, родившаяся у единственного его сына Александра.

- Надежда [1912(?)–200(5)?]:

Окончила Мытищинский техникум, вышла замуж за Анатолия Беляева, родители которого владели булочной на немецком рынке в Москве. Призванный в армию в самом начале войны, Анатолий был сильно контужен и умер совсем молодым. Такая же судьба постигла и единственного их сына Александра (1941–1980) — инженера-конструктора, окончившего Бауманский институт, у которого осталась малолетняя дочь Марина.

Надежда Константиновна жила в Москве и всю жизнь проработала электриком на заводе «Динамо» (именно она и встречалась с С.И.Мельниковым).

- Владимир [1915–1942(?)]:

Был слесарем-лекальщиком высшего разряда на нашем заводе: виртуозно подгонял замки к артиллерийским установкам. И хотя у него как у высококвалифицированного специалиста была бронь, ушел добровольцем на фронт. Погиб в танковом бою (по рассказам сослуживцев, сгорел в танке) предположительно осенью-зимой 1942 года.

Весьма трогательно и, признаться, весьма неожиданно было увидеть его письма и военные фотографии, которые бережно вот уже три четверти века хранятся в семье. Первое письмо отправлено в канун нового 1941 года из Сормова с поздравлениями; во втором, отправленном 2 сентября 1942 года, Владимир кроме всего прочего написал и свой адрес: ППС 25-71, 183 от.бр.

Приходили ли еще письма от сержанта В.К.Кнорре и когда, неизвестно…

Его имя высечено на королёвском Мемориале Славы (седьмое сверху в третьем столбце):

- Елизавета [1920(?)–(?)]:

Окончила Тимирязевскую академию, вышла замуж за морского офицера Федора Грачева, служившего на Дальнем Востоке. После учебы жили в Тутаеве, Ярославле, Костроме (НИИ совхоза Караваево). В семье Грачевых-Кнорре родилось двое детей — Татьяна и Константин.

- Тамара (1924-1978):

Окончила Химико-технологический институт имени Менделеева, жила в Королёве, работала в Москве. Вышла замуж, родила двоих сыновей — Владимира (1950-2000), названного в честь брата-танкиста (погиб в автокатастрофе у Ильинских рубежей на Киевском шоссе) и Евгения, 1954 года рождения.

 © Ольга ГЛАГОЛЕВА

Огромная благодарность родственникам Константина Федоровича Кнорре, 

Андрею Калмыкову, Александру Опалеву и всем тем, без помощи которых этой статьи не было бы.