«ГЕРАНЬ
НА МАЛЕНЬКОМ ОКОШКЕ...»

Дата публикации: Dec 15, 2014 7:35:7 AM

    Продолжал заниматься частной педагогической деятельностью. Среди учившихся у него были будущий актер И.В.Ильинский и поэт Б.Л.Пастернак.

    Отдал дань и революционной деятельности. В своих анкетах упоминает о трех арестах до революции…

    Но, пережив нигилизм и толстовство, вдруг понял, что все более и более тяготеет к православию. К 1915 году относятся его первые контакты с оптинским старцем Анатолием (Потаповым):

Дело священника С.Н. Дурылина

    К 1917 году у Сергея Николаевича, по всей видимости, уже появились мысли связать свою судьбу с Русской православной церковью.

    Как вспоминал он сам, во время открытия Первого поместного собора РПЦ он «ходил с блюдом», собирая пожертвования в пользу братства Кремля. В Успенском соборе Кремля тогда собрался цвет православной церкви, и Дурылин жадно впитывал в себя все происходящее вокруг, наблюдая в том числе, как будущий патриарх Тихон сменил черный клобук на белый; во время чтения акафиста Успению Божией Матери восхищался «художественной, сжатой, строгой силой…» чтения преосвященного Анастасия Кишиневского.

Но более всего на его душу подействовал сам Успенский собор, «озаряемый множеством свечей, оживляемый тихим и строгим пением, наполненный народом, насыщенный молитвой…» 8 марта 1920 года он стал диаконом, а спустя неделю был рукоположен в священники, приняв обряд безбрачия.

    Служил отец Сергий в часовне Боголюбской иконы Божией Матери у Варварских ворот. По воспоминаниям супруги Ирины Алексеевны Комиссаровой-Дурылиной, жил он в четырехметровой холодной комнате, вел с прихожанами «назидательные беседы», «недосыпал, недоедал, был плохо одет, а если что и появлялось у него из одежды, то у него крали…»

Варварские ворота Китайгородской стены.

Торжественный молебен у иконы Боголюбской Божией Матери,

находившейся в часовне, построенной в стене.

    24 апреля 1922 года из часовни в соответствии с Декретом советской власти были изъяты церковные ценности, а 22 июля отец Сергий был арестован. Его обвинили в том, что «при часовне Боголюбской, настоятелем которой был С.Н. Дурылин, а также у него на квартире часто собирались контрреволюционные элементы, которые занимались здесь распространением антисоветской агитации, поддерживали связь с Тихоном (патриархом) и под видом религиозных книжек и душеспасительных молитв распространяли среди верующих контрреволюционные воззвания…»

    Первоначально отец Сергий содержался во внутренней тюрьме ГПУ и лишь 8 августа был переведен во Владимирскую тюрьму, где и пробыл около четырех месяцев. По решению Следственного отдела ГПУ за религиозно-философские взгляды Дурылин был приговорен к ссылке в Хиву Туркестанского края на два года.

    Родственники и друзья Сергея Николаевича предприняли активный «штурм» властных структур, убеждая чиновников в том, что ссылка для отца Сергия в силу состояния его здоровья равносильна смерти.

    Поначалу чекисты не обращали внимания на это, приняв 25 ноября 1922 года решение отправить-таки Дурылина в Хиву, попутно указав, что следует разобраться с теми коммунистами, которые ходатайствовали за опального священника. Однако круг несогласных день ото дня расширялся, к ним присоединились и видные большевики, и деятели культуры: нарком юстиции Д.И.Курский, нарком просвещения А.В.Луначарский, председатель ВЦИК М.И.Калинин, заведующий музейным отделом Главнауки Б.Б.Красин, известный литературовед П.С.Коган, профессор МГУ Е.В.Оловянишникова, А.И.Цветаева…

    И чекисты вынуждены были пересмотреть свое решение – Постановлением Комиссии НКВД по административным высылкам от 15 декабря 1922 года С.Н.Дурылина сослали на два года в Челябинск.

Челябинск: труды и дни

    Холодным январским утром 1923 года Сергей Николаевич с Ириной Алексеевной прибыли в совершенно незнакомый им город, едва оправившийся от холерного мора и страшного голода. Некогда бойкая столица всего восточного Приуралья, славившаяся крупной чайной и хлебной торговлей, уповая на НЭП, пыталась в этот период вновь обрести свое лицо.

    Но время для Челябинска было трудное: холод, эпидемии, безработица продолжали терзать его. Впрочем, Дурылина это не коснулось: и жилье, и работа были найдены им сразу же по приезде. Его заявление о приеме на работу в музей Местного края датируется 10 января (замечу, что в это время челябинский музей только организовывался). Предстояла большая работа, и ссыльный специалист оказался весьма кстати.

Музей Местного края (бывший жилой дом купцов братьев Яушевых),

фотография 1920-х годов

    То же здание спустя сто лет:

Челябинская санэпидемстанция, сентябрь 2013 года,

фотография Ю.Латышева

    Коллектив музейных работников был небольшим, но люди в нем подобрались интересные. Глава Иван Гаврилович Горохов (1884-1970), по воспоминаниям современников, был «интеллигентнейшим и умнейшим человеком». В музее часто можно было видеть директора губернского архива, автора двухтомной монографии по истории Оренбургской епархии, магистра богословия Николая Михайловича Чернавского; литературоведа и педагога Н.Л. Нестеровича; ахуна (мусульманского богослова) Челябинска, уполномоченного музея по сбору предметов мусульманского быта С.Урманова, доктора Н.И.Игнатова и других ярких и самобытных людей, составивших круг общения Дурылина в Челябинске.

Музейные работники, 1924 год

(справа от Дурылина директор музея И.Г.Горохов)

    Вскоре по приезде на Урал Сергей Николаевич познакомился и с Марией Александровной Минко, женой человека, дело которого ему предстояло продолжить. Результатом этого знакомства явился биографический очерк о Николае Кирилловиче Минко, одном из первых исследователей археологического прошлого Челябинского края.

    Этот труд, несмотря на свой небольшой объем, до сих пор является наиболее полным источником сведений об ученом, выявившем в 1906-1910 годах в районе Челябинска около восьмиста курганов, более сотни из которых были им раскопаны. Материалы этих раскопок поступили в 1923 году в музей и стали главным объектом приложения сил Сергея Николаевича. Разбор коллекций вызвал у него такой интерес, что он решил продолжить исследования, начатые Н.К.Минко, и обратился в отдел музеев при Главнауке с просьбой разрешить раскопки под Челябинском, начиная с полевого сезона 1923 года.

    Разрешение было получено, но финансовые причины не позволили приступить к работе. Весна и лето ушли на подготовку археологического раздела экспозиции музея, открывшейся 1 июля. Этот раздел высоко оценил первый нарком просвещения А.В.Луначарский, посетивший музей 9 января 1924 года. Он же горячо поддержал идею о необходимости продолжения раскопок: «Археологический отдел музея и теперь представляет большой научный интерес. Раскопки его увеличат. Средства на раскопки нужно изыскать».

    Скорее всего, именно эти слова наркома позволили музею получить средства на проведение археологических раскопок 1924-1925 годов, осуществленных силами археологической секции Челябинского общества изучения местного края и сотрудниками музея под руководством С.Н. Дурылина.

    В 1924 году ими было раскопано девять, а в следующем году – пятнадцать курганов. Результаты превзошли все ожидания Сергея Николаевича, и он с энтузиазмом вводил их в научный оборот. Был подготовлен отчет для Главнауки, сделаны сообщения о раскопках на заседаниях Общества изучения местного края, в Исследовательском институте археологии и искусствоведения в Москве. С челябинскими находками были ознакомлены известные ученые – профессор В.А.Городцов и академик Н.П.Лихачев. Публикации С.Н.Дурылина появляются в газете «Советская правда», в «Сборнике материалов по изучению Челябинского округа», в «Записках Уральского общества любителей естествознания».

    Без сомнения, археология была главным занятием Сергея Николаевича во время нахождения в челябинской ссылке, но далеко не единственным. Уже к концу 1923 года им, например, был подготовлен цикл из восьми лекций по истории культуры Челябинского края. Он собирал уральский фольклор (частушки, детские считалки). Много времени отдавал нумизматическому собранию музея. Атрибуция древних персидских, римских, парфянских и иных монет была делом не простым. Приходилось работать с каталогами, словарями. Картотека, составленная им, и сегодня хранится в Челябинском областном краеведческом музее.

    Продолжал он и свою литературную деятельность. Писал автобиографические заметки, опубликованные в наши дни в издании «В своем углу». Возможно, это его главная книга, в которой без всяких экивоков на советские реалии и цензуру, не предполагая публиковать записки, он рассказал о времени и о себе. Воспоминания о встречах с крупными деятелями российской культуры (Александр Блок, Василий Розанов, Николай Римский-Корсаков и другие) в книге соседствуют с тонкими наблюдениями и размышлениями на самые разные темы. И что важно для челябинцев, в книге использованы некоторые из собранных в нашем городе материалов.

    В Челябинске же Дурылин начал собирать материалы для книги о Михаиле Васильевиче Нестерове, вступив с художником в переписку.

Прощание с Челябинском

    26 сентября 1924 года особое совещание коллегии ОГПУ досрочно освободило С.Н.Дурылина от административного наказания с разрешением проживать во всех городах страны. А уже 30 ноября челябинцы прощались с Сергеем Николаевичем. По предложению Н.М. Чернавского он был избран почетным членом Челябинского общества изучения местного края.

    Вторично Дурылин побывал в Челябинске летом 1925 года, когда продолжил археологические раскопки пятнадцати курганов в районе озера Смолино.

Участники археологических раскопок у озера Смолино

(Дурылин второй справа в первом ряду)

Фото Н.А.Шелудякова, 1925 год

    Последующая жизнь Дурылина складывалась непросто. В 1927 году он вновь был арестован и сослан сначала в Томск, а затем в Киржач Владимирской области. После возвращения из ссылки работал в Институте мировой литературы имени Горького и в Институте театрального искусства имени Луначарского.

    В 1944 году ему было присвоено звание доктора филологических наук, а в 1945 году – профессора.

    Время от времени он обменивался с челябинцами письмами и телеграммами. В годы войны давал советы актрисе Малого театра Е.Д.Турчаниновой, эвакуированной в Челябинск, о том, с кем в городе ей обязательно надо познакомиться.

    Нашел он для нашего города и теплые слова в своих записках, отметив: «Я глубоко провинциален и хотел бы писать под тенью не "пальмы", а "герани на маленьком окошке…" Ссылкой для меня оказался не Челябинск, где была эта "герань", а Москва, где ее нету…»

Владимир БОЖЕ,

историк,

 Почетный член-академик Академии Российских энциклопедий,

лауреат уральской краеведческой премии им. В.П.Бирюкова,

победитель конкурса «Человек года» (2000) в номинации «Культура»