КУВАЕВ

Дата публикации: Apr 13, 2016 7:39:22 AM

    Расставшись с профессией геолога в 1965 году, Олег Куваев окончательно поселился в подмосковном Калининграде, в комнате сестры Галины Михайловны, которая в то время жила с семьей в Тбилиси. 

    Олег наведывался в Подмосковье и раньше. Побывав весной 1964 года в Москве, он дважды заезжал в Костино (село, а затем город, вошедший в 1959 году в состав подмосковного Калининграда, историческая часть нынешнего Королёва. — Л.Г.), о чем сообщал сестре в письме: «Я хотел оформить бронь, привез все документы на это дело. Но начальник ЖКО, такой симпатичный дядя, сказал — хошь возиться, возись, а вообще — ни к чему. Создал иллюзию, что мы просто ведем с тобой бродячую жизнь, периодически уезжая на два-три месяца». 30 октября 1964 года Олег Михайлович писал ей же: «Какой-то дурацкий инстинкт гонит снова в Костино. Уж там, в комнате Митрофановна навела вообще лоск, и долгожданная шкура лежит на полу…»

    «Живу я очень один, — писал Куваев 26 декабря 1966 года геологу Вилю Якупову. — С литературной шоблой не вожусь, помимо чисто деловых контактов. Скушно мне с ними, самовлюбленный какой-то, легкопенный народ. Получил приличную комнату в 19 метров, поставил диван, стол, постелил на пол шкуру… вот и все». Далее он сообщал, что пишет книгу: «Толстенькая будет книжка, вся из нового. По сдаче книги намечаю вояжи». Делился планами: «На книге должен заработать приличную сумму — может вступлю в кооператив, грохну трехкомнатную буржуазную келью и оставлю на экспедицию на Таймыр в лето 68-го года». Завершил так: «Буду рад Вашему письму. Получаю я сейчас на свой домашний адрес: Калининград-5 Московской обл., Дзержинского 20, кв. 23 (это все та же деревня, только переименованная). А дом мой напротив больницы. В случае Вашего визита в Москву — буду весьма рад встретиться. Я частенько уезжаю, но кинуть в ящик открытку — труда особого Вам не составит».

Дом, где жил Олег Куваев (фотография из интернета)

    Критик Владимир Дробышев, знавший писателя, бывавший у него в Костине,  оставил описание его жилья: «Олег Куваев занимал просторную, светлую комнату в коммунальной квартире. И весь вид его комнаты отражал характер и пристрастия хозяина.  На стене — громадная шкура медведя, на трех-четырех полках — книги. Их не так много, зато подобраны такие, к которым владелец обращался не раз, перечитывал их. Большей частью это были специальные труды по геологии, записки полярников и исследователей Севера.

    Тут же геологические образцы, собранные им в маршрутах. Еще одна медвежья шкура — на полу перед кроватью. А над входом — могучие рога горного барана. Все это — его личные охотничьи трофеи. Несколько охотничьих ружей и ножей. Все в отличном состоянии: блестит, смазано и протерто. Видно, что и они висят не для украшения, что владелец их — страстный охотник. Ружьями он особенно гордился…

    На маленьком столике удобно расположена пишущая машинка, лежит стопка чистой бумаги, карандаши и другие мелочи писательской работы.

    Что еще? Цейсовский бинокль. Несколько курительных трубок и пачек табака. Старинная подзорная медная труба… По всему видно, что здесь держатся только самые необходимые вещи и такие, которые дороги хозяину, как воспоминания о каких-то памятных днях его жизни».

Олег Куваев в поле, Чукотка, 1957 год, фотография из архива Л.М.Горового

    Для полноты картины следует добавить, что над письменным столом был приколот листок со стихотворением Киплинга «Заповедь»: «…верь сам в себя наперекор Вселенной и маловерным отпусти их грех…»

    И всюду — фотографии. Среди них групповые походные снимки, большой увеличенный портрет Олега Куваева и другие.

Начальник геологоразведочной партии Олег Куваев (сидит у костра), Чукотка, 1959 год,

фотография из архива Л.М.Горового

    В этой квартире Олег Куваев прожил до конца своих дней, так и не обзаведясь своей, хотя такая возможность предоставлялась. В одном из писем Алле Федотовой он писал: «Я тут сдуру с богатых кинематографических гонораров полез в кооператив. В районе Аэропортовской строился писательский кооператив. С каминами! Голубая ванна вделана в пол. Ну и прочие интеллектуально-мещанские радости. Слава Богу, где-то вышла осечка. А пока осечка тянулась, я опомнился. Куда ты, Олег, лезешь? Ты меня можешь представить в голубой ванной? Я не могу. А возле камина в пунцовом халате можешь? Я от смеха умру. Тут (в Костине. — Л.Г.) у меня лес рядом. На велосипед прыгнул, педалями покрутил — и лес. Сосны стоят над тобой, хохочут, белки прыгают, ухмыляются. Все встает на свои места».

    Олег Куваев любил Костино и его окрестности, где ему нравилось отдыхать. «Пошел погреться на солнышке, — писал он коллеге Ольге Кожуховой, — послушать чижей и стрижей, понюхать березку… Лежу я голый в запретной зоне леса (в национальном парке «Лосиный остров». — Л.Г.). Сюда я залез, чтобы меньше видеть двуногих, и потом трава тут нетоптаная. Рядом по дорожке ходит милиция. Так что если строчки вдруг круто скакнут не в ту сторону — не удивляйся. Просто я смываюсь за куст от очередного милиционера». 

    А в письме к прозаику Ольге Гуссаковской  Куваев признавался: «Странность дел в том, что я последнее время часто пишу тебе о лесе. Тянет меня туда как наркомана. И ей-богу птичек я там не слышу, не слушаю, пейзажей не вижу, ибо глаза обращены внутрь затылка — но мне там хорошо, вернее спокойно. Даже не спокойно, а просто я могу ясно и логически мыслить, перемещаясь там среди каких-то просек, стволов, леший его знает где. Особо-то тут не разгуляешься, ибо при виде первой человеческой рылы или там бока хибары какой-то я сворачиваю в сторону. Но стоит мне вернуться к городу, к рычащему мотоциклами шоссе — и вновь перед вами граждане готовый сформированный неврастеник».

    Олег Михайлович пишет коллеге, что его навестили «по случаю посещения роддома (дом мой напротив, а дитя родилось) два знакомых парня из модной, вернее страшной области индустрии (космической? оборонной? — Л.Г.). На соседней станции живут. Порассказали так, без «государственных секретов» естественно о делах, которое творит человечество. Им-то привычно, работа, а меня брал страх. Через пяток лет даже ведь этого-то леса из ста берез и то не будет».

«Я слишком люблю литературу…»

    Из подмосковного Калининграда по всей стране разлетались письма Олега Куваева. Он писал друзьям с высочайшей искренностью, «обнажая душу».  Именно так  — «Обнажая душу» — названа книга писем, вошедшая в третий том сочинений Олега Куваева (М.: Издательство Престиж Бук, 2013).  Некоторые письма с большими сокращениями или отрывки из них печатались в периодических изданиях, включались в третий том «Избранного» (Магадан: Книжное издательство, 2000). Но в упомянутом издании практически без купюр впервые печатаются письма из обширного эпистолярного наследия писателя (пока еще, к сожалению, не собранного в полном объеме).

    Среди адресатов — журналист Борис Ильинский. Он познакомился с Олегом Куваевым в Магадане осенью 1963 года, а расстался с ним весной 1965 года, когда Олег уехал в Подмосковье. С того времени и до последних дней его жизни они переписывались. У Ильинского сохранились сорок пять писем Куваева. Эти письма он передал сестре писателя Г.М.Куваевой. В них Олег Михайлович делился своим литературным опытом, давал советы:

- «…И название. Очень важно. Для меня, например, название дает знамя. А следовательно, и стремя. Название должно или  и н ф о р м и р о в а т ь читателя, или  у т в е р ж д а т ь. Я перебрал названия всех любимых романов, и так оно и есть. Для моего романа идеально название из двух слов, которое что-то утверждает… У меня есть штук шесть-семь, а это значит, что нет ни одного. Название должно быть единственным». (Калининград, июнь 1971 г.)

- «Пойми, если ты еще не понял, что литература — дело безжалостное… Но пока ты не должен ничего бояться. Не оглядывайся на редактора, а оглядывайся на внутренний вкус и мотивировку действий.

Я, к счастью, начинаю понимать, что деньги, карьера, преуспевание — ценности второго плана. Уют, мир — должен быть не снаружи, а в душе. Я не знаю панацеи, как этого добиться, но пока знаю одно верное средство — хорошо сделанная работа. Она приводит в гармонию личность и внешний мир… Живем мы, к сожалению, один раз, и надо провести остаток лет в ясности духа и постижении мудрых ценностей бытия. Все остальное — суета: слава, бабы, имущество, звания всякие — мишура все это, Боря. Думаю, что и ты придешь к такому же выводу». (Калининград, октябрь 1971 г.)

- «Я слишком люблю литературу для того, чтобы писать плешь, какая противоречит моим принципам. У меня нет ни малейшего желания копаться в помойке характеров, сломанных судеб и т.п. Мне кажется, что литература должна быть здоровой». (Калининград, январь 1972 г.)

    Примечательно, что Олег Куваев никогда не давал советов, которым не следовал сам. «Работал он, казалось, легко, празднично, летящим пером, — писал его друг прозаик Виктор Смирнов. — Так это выглядело внешне. Но те, кто был близок Олегу, знали, как истязал он себя собственной строгостью, как был придирчив в поисках образа, как мучительно вырабатывал свой лаконичный, емкий, выразительный стиль. Он терпеть не мог неряшливости, безликости фраз, плоскостного перечислительного описания, холодности стиля, он хотел превратить слово в глоток чистой, свежей воды. Для этого, помимо природного дара, нужна была высокая культура, безупречный вкус и постоянное напряжение».

    Олег Куваев работал много и напряженно, писал новые рассказы и повести. На вопрос анкеты Мифтахутдинова о лучших из написанных произведений  Куваев ответит строго и лаконично: «Из написанного лучшим считаю рассказы «Через триста лет после радуги», «Чуть-чуть невеселый рассказ» и «Два выстрела в сентябре»… Если говорить в единственном числе, то — первый из названных рассказов. Достаточно «на уровне» сделаны повести «Весенняя охота на гусей» и Азовский вариант».

    При жизни писателя вышли семь книг. Им написаны два романа, девять повестей, более двадцати рассказов и очерков.

Некоторые из книг Куваева (на правом стеллаже) в ЦДК имени Калинина на вечере в его память 23 мая 2015 года 

( http://skr.korolev-culture.ru/novosti/home/kraevedceskievstreci-15 )

    «…Достоинство каждого успеха в том, что он приходит к тебе, когда тебе на него наплевать, — писал Олег Куваев Алле Федотовой. — Тогда ты стараешься идти дальше и не теряешь достоинства. Если же успех к тебе пришел рано, когда он тебе нужен и тебе на него не плевать — тогда тебе крышка как человеку и как литературу. Ибо «Великого Гэтсби» я не написал. И не вижу вблизи времени, когда я его напишу. Может быть, все дело в том, что я русский и пишу для русских, а мы — особая нация. Приятно лишь то, что чем-то я прошибся в сердца многих, писем идет много и писем искренних». 

Итог раздумий над жизнью 

    Первые заметки «к роману о золоте» Олег Куваев сделал в записной книжке в мае 1958 года. Позже появились записи об идее и плане романа, замышлявшегося как роман о молодых современниках. В 1963 году Куваев пробует писать роман под условным названием «Мы живем в краях отдаленных» (другие варианты названия «Там, за холмами», «Серая река»), но, по его признанию, «пишется плохо».  «Единственное, что мне сейчас надо, — сообщал он в письме к сестре в июне 1964 года, — это жить в какой-нибудь дыре, где меня почти никто не знает, и писать роман, который просится, и есть идея верная. Но пока я ничего не сделал, кроме трех вариантов начала, и ни черта не сделаю, если не сменю обстановку». 

    Вскоре Олег поселится в подмосковном Калининграде. И работая здесь над рассказами и повестями, он продолжал вынашивать замысел романа «о золоте». «Темой этой я заинтересовался давно, —писал Олег Михайлович в январе 1971 года геологу, обосновавшему перспективность золотоносности Чукотки, лауреату Ленинской премии Г.Б.Жилинскому. — У каждого литератора есть своя главная цель. Моей целью довольно давно уже было рассказать о ребятах редкой формации — геологах Чукотки… Это должен быть роман о сподвижниках геологии. Произведение сугубо литературное, но основанное на четкой документальной основе… Я свято верю, что открыватели Колымы и Чукотки были люди особой формации и должны служить примером для молодого поколения нашего времени… Так как законы литературы так же незыблемы, как законы науки, то вся история открытия должна быть как история столкновения характеров, обстоятельств и т.д. Но опять-таки первая моя профессия требует, чтобы тут как можно меньше было бы натяжек… Эпоха освоения Колымы и Чукотки, как всякая героическая эпоха, не должна пропадать в безвестности, люди, которые ее делали, — также».

    Спустя четыре месяца он написал тому же Жилинскому: «Главными в романе, конечно, являются морально-философские категории, которые автор пытается решить. В качестве «реактива» для проявления характеров и эпохи я выбрал историю чукотского золота».

    Работал писатель над романом долго и тщательно, несколько раз переделывал его. Осенью 1973 года, когда близилось завершение нового варианта романа, Олег Михайлович писал главному редактору Магаданского книжного издательства Л.Н.Стебаковой: «Все вожусь с романом и никак все же не найду окончательного варианта. Переписал я его уже пять раз. Видно, еще раз перепишу до марта. Был расплывчат. Стал техничен, но сух…» В следующем письме сообщал ей, что роман «придется перепечатать и еще раз по нему пройтись для придания лоска».

    Роман «Территория» писатель закончил в 1973 году. В том же году отдельные главы романа были напечатаны в альманахе «На Севере Дальнем». Сдав рукопись в журнал «Наш современник», Олег Куваев в начале 1974 года писал сестре Галине: «Рецензии на роман (внутренние, редакционные) прямо неудобно читать. Утверждают, что я написал «Моби Дик» советского времени». Журнальный вариант романа был опубликован в двух номерах «Нашего современника» за 1974 год.

    Высокую оценку куваевской «Территории» дал Юрий Бондарев в докладе на пленуме правления Союза писателей РСФСР в 1974 году: «Последний его роман по накопленному опыту, по знанию реальных коллизий, по воплощению жизни в единстве мысли и формы явление весьма и весьма заметное и тем более радостное, что Олег Куваев неповторим и в выборе нестереотипных героев, и в комплексе средств выражения. Молодой и прозрачный стиль его будто наполнен незагрязненным озоном — от него как бы веет апрельской последождевой свежестью, чистотой и здоровьем». Олегу Куваеву прислали письма Леонид Леонов и Борис Полевой. Первый известил, что желает прочесть его творение, а второй выразил благодарность за роман и предложил писать для журнала «Юность», который он редактировал.

    Подержать в руках книгу писателю не довелось: роман был выпущен издательством «Современник» в 1975 году посмертно. Он выдержал десятки изданий на русском и языках народов СССР, а также на зарубежных языках. По роману в 1979 году был снят фильм «Территория», а в 2015 еще один. Роман инсценирован для театра и поставлен в ряде театров страны.

Афиша к кинофильму «Территория», 2015 год

    В 1976 году роман «Территория» был удостоен премии имени Магаданского комсомола, в 1977 году — первой премии на Всесоюзном конкурсе ВЦПС и СП СССР на лучшее произведение о рабочем классе. К большому сожалению, эти почести оказались посмертными. 

    Роман «Территория», по мнению критика Владимира Дробышева, — «итог работы писателя, итог раздумий над жизнью и предназначением человека на земле, его лебединая песня».

Живая память

    Олег  Михайлович Куваев внезапно скончался 8 апреля 1975 года. Похоронен на Болшевском кладбище. Надгробие на его могиле  выполнено из трех камней разной величины. Самый большой из них привезен друзьями О.Куваева с Чукотки. На камне изображены  кирка — символ труда геолога и гусиное перо — символ труда писателя. Могила окружена мощными металлическими цепями.

…В Королёве чтут память Олега Куваева. На доме по улице Дзержинского, 20, где жил и работал писатель, установлена мемориальная доска:

    Его имя носит городская юношеская библиотека. Сестра писателя Галина Михайловна Куваева и жена Светлана Афанасьевна Гринь передали в дар библиотеке часть премии Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) и СП СССР, которой был посмертно удостоен Олег Куваев за роман «Территория». Книги, купленные на эти средства, отмечены специальным «куваевским» экслибрисом.

    В школе № 5 много лет существует музей Олега Куваева, созданный  заслуженным учителем РСФСР Анатолием Коняевым и его питомцами, проводятся конкурсы творческих работ старшеклассников по произведениям Куваева.

    Традиционными стали дни памяти Олега Куваева — 12 августа (день рождения) и 8 апреля (день смерти), в которых участвуют проживающие в городе Галина Михайловна Куваева, его родные и друзья.

    В свое время покойный ныне королевский писатель и главный редактор альманаха «Болшево» Юрий Тешкин (как и Куваев, Юрий Александрович по первому образованию геолог) предлагал учредить в городе литературную премию имени Олега Куваева, но его инициатива не нашла поддержки. И все же такая премия сегодня существует: ее учредила администрация Свечинского района Кировской области.

    Благодаря усилиям сестры писателя Галины Михайловны Куваевой и ее семьи в течение многих лет удавалось сохранить обстановку комнаты Олега Куваева в таком виде, какой она была при его жизни. И эту комнату, по сути, домашний музей, регулярно посещали почитатели творчества писателя. Однако со временем по семейным обстоятельствам комнату, в которой располагалась мемориальная экспозиция, пришлось освободить.

    Но, к счастью, музей не погиб. По ходатайству Министерства геологии, Союза писателей, Общества охраны памятников и ряда других общественных организаций руководство города выделило участок земли, на котором сын Г.М. Куваевой Дмитрий Георгиевич Бартишвили-Куваев (кстати, геолог, как и его дядя) выстроил отдельный дом, в котором была воссоздана мемориальная комната писателя.

Восстановленный кабинет Куваева (фотография из интернета)

    В другой комнате собраны прижизненные и посмертные издания произведений Олега Куваева, фотографии и документы. Дом-музей Олега Куваева ждет гостей по адресу: город Королёв, Болшевское шоссе, дом № 31 (10 минут пешком от станции «Подлипки-Дачные»).

Дмитрий Георгиевич Бартишвили-Куваев с дочерью, май 2015 года

    В одном из рассказов писателя есть пронзительная фраза: «…Надо жить так, чтобы люди держали память о тебе бережно, как держат в ладонях трепетную живую птицу». Так и жил Олег Куваев, участвуя в создании «художественной географии нашего Отечества». И потому память о нем жива.

Леонид ГОРОВОЙ

Послесловие

    На одном из литературных конкурсов (1990 год) среди королевских школьников, где дети описывали свои впечатления от прозы Олега Куваева, было представлено потрясающее стихотворение Сергея Васильева (школа № 5):

Как же мало таких территорий, где оставлено сердце навек,

Где костры первобытной новью лижут белый холодный снег…

Чтоб они берегами манили и чтоб каждый в метель и буран,

Собирая последние силы, шел к заветным своим берегам.

Сколько нужно и силы, и веры на безмолвно-печальном пути,

Чтобы выдержать шквальные ветры — не свернуть, не упасть, а дойти!