ЯКОВЛЕВСКИЙ ПРИЮТ

Дата публикации: Mar 18, 2015 8:23:18 AM

О БОЛШЕВСКОМ ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОМ ПРИЮТЕ ДЛЯ МАЛОЛЕТНИХ

В 70-е годы XIX века в бурно растущей Первопрестольной оказалось много нищих и бездомных, в том числе — детей. На папертях церквей, у рестораций и питейных заведений, на рынках и улицах маленькие попрошайки в лохмотьях пели под шарманку и жалостно клянчили милостыню. Кого-то посылали на этот промысел родители, кто-то вообще не знал своих родителей и прозябал среди взрослых бродяг. Мошенничество и воровство, ранняя проституция царили в этой нищей обездоленной среде.

Тогда же в России под надзором тюремного ведомства начали организовываться первые исправительные колонии и приюты для малолетних. Юристы настаивали на признании за такими заведениями не столько карательного, сколько воспитательного характера.

Нетрадиционный шаг в этом направлении предприняло Общество поощрения трудолюбия в Москве, решив открыть в 1874 году исправительный приют для девочек. В подмосковном Болшеве нашелся подходящий дом с участком земли, принадлежавший Попечительному о бедных комитету. Здание располагалось в живописнейшем месте на высоком берегу Клязьмы, рядом с церковью Святых безсребреников Космы и Дамиана, и примыкало к заброшенному саду бывшего имения князя Петра Ивановича Одоевского. Вдали от городских соблазнов, вокруг — текстильные фабрики, использовавшие в основном женский труд, поблизости — больница при богадельне, начальная школа для крестьянских детей.

Видный член Общества поощрения трудолюбия Сергей Павлович Яковлев разработал Устав приюта и со временем стал его попечителем, поэтому в Болшеве этот приют называли «Яковлевским». В Городской Думе и Биржевом комитете выставили крУжки для сбора пожертвований; у мировых судей, занимающихся делами малолетних, открыли подписные листы с той же целью. Лицам, известным своей благотворительностью, разослали письма с просьбой помочь начинанию, обратились также во все благотворительные комитеты, провели благотворительную лотерею.

Одноэтажный деревянный дом в Болшеве привели в порядок. Болшевцы помогли кирпичом и выполнением малярных работ, подарили материю на белье и платья, домашнюю аптеку и семена для огорода.

Избранная первой попечительницей приюта известная благотворительница и одна из образованнейших женщин России того времени, жена крупного промышленника Серафима Савватиевна Сабашникова за свой счет выстроила скотный двор и птичник, пожертвовала деньги на покупку коровы и кур.

Первые шаги всегда трудны. В необычное начинание поначалу не верили; дом, гостеприимно распахнувший двери, пустовал… В первые месяцы не появилось ни одной воспитанницы.

Так было до тех пор, пока С.С. Сабашникова не созвала общее собрание Попечительства совместно с представителями московской полиции и мировых судей. Снеслись с церковными старостами и городовыми, прося направлять в приют нищенок с папертей и улиц. И к марту 1876 года в приюте было уже двадцать девочек (помещали их туда по приговору суда или по просьбе родителей).

Трех из них матери отдали «в аренду» шарманщику, тот бил их и связывал на ночь, чтобы не убежали. Через полицию доставили девочку, которую истязали мать и отчим. Семилетнюю калмычку взяла с собой в Москву заезжая барыня, а когда «живая кукла» наскучила, ее выкинули на улицу. Турчанку четырех лет привез с юга фельдфебель одного из армейских полков. Были здесь и осужденные за кражу, а две малолетки обвинялись в… убийстве. Часть девочек привели сами родители из-за невозможности их прокормить... Бедствия огрубили и озлобили детские души, «образование», полученное в подворотнях, в тюрьмах и на панели, наложило тяжелый отпечаток. И все же сердца «питомок» поддались добру и участию.

В приют принимались девочки от четырех до четырнадцати лет и оставались там до 16-летнего возраста. Здесь господствовал принцип взаимного обучения и опеки старших над младшими. Всем необходимым воспитанницы обеспечивали себя сами: вязали чулки и шили платья, стирали и чинили белье и одежду, дежурили по кухне и столовой, работали на огороде, ухаживали за скотом и птицей. Приют стал их домом. Отсюда не убегали.

Постепенно начали арендовать землю у болшевских крестьян и выращивать картофель, приобрели лошадь и экипаж. Молока, масла, яиц и овощей хватало уже и на продажу дачникам — Болшево славилось как дачное место.

В распорядке дня разумно чередовались учеба и труд. Детей обучали письму, чтению и арифметике в объеме трехлетних начальных училищ. Священник вел уроки Закона Божия и занятия хора, в котором девочки с удовольствием пели.

Но в первую очередь воспитанниц обучали портновскому, белошвейному и шелкомотальному ремеслу, огородничеству, уходу за домашним скотом и птицей, чтобы по выходе из приюта они смогли жить честным трудом. С владельцами находившейся поблизости шелковой фабрики Сапожниковыми договорились о доставке в приют шелка на размотку и оборудовали шелкомотальню. Воспитанницы имели возможность впоследствии поступить на самУ фабрику. Были приглашены учительницы кройки и шитья. Белье и платья, пошитые в приюте, охотно покупали работницы местных фабрик, заказы поступали и от дачниц.

По соглашению с Московской ремесленной управой у девочек стали принимать экзамены по ремеслу, достойных после выдачи свидетельства «мастериц» приписывали к ремесленному сословию, что обеспечивало надежный социальный статус.

С годами крепло и материальное положение приюта. Определенные суммы ежегодно отчислялись Обществом поощрения трудолюбия и Московской купеческой управой. Постоянными жертвователями являлись видные промышленники, владельцы фабрик и усадеб болшевской округи. Так, крупный «чайный» предприниматель Семен Васильевич Перлов учредил несколько именных стипендий, его примеру последовали другие. Случалось, что деньги оставлялись приюту по завещаниям.

Важной статьей дохода стал сбор ненужных вещей у населения с последующей их перепродажей. В 1878 году в московских газетах появилось объявление: «В каждом доме, в каждом семействе, в каждом хозяйстве, самом маленьком, есть множество таких предметов, которые считаются совершенно бесполезными, лишними. Таковы разные коробки из-под спичек, конфет, плодов, сардинок, лекарств, пустые бутылки, банки из-под варенья и горчицы, оберточная бумага, окурки сигар, битая посуда, пробки, тряпки... »

Попечительство взяло на себя транспортное обеспечение: по городу курсировала специальная фура. Был нанят склад на Арбате, где сортировали привезенное. Попадались самые неожиданные предметы и даже живые существа. «Два рояля, дуэльные пистолеты, гитара, электрическая машина, хромая лошадь, два попугая...» — скрупулезно заносилось в ведомость поступлений. Годная мебель, одежда, посуда передавались в приют, остальное очищалось, мылось и продавалось «по весу» или штучно в базарные дни на Смоленском рынке. В первый же год, с учетом платы за аренду склада и перевозку, получили чистой прибыли ни много ни мало один миллион рублей.

К 1898 году (через двадцать с небольшим лет) в приюте состояло уже девяносто три девочки. По окончании срока их устраивали «к местам» — домашними портнихами, горничными; некоторые заводили собственное дело; кого-то забирали родители. При этом каждая воспитанница получала «наградные» — на эти цели выделялась треть всех приютских сумм. В Уставе было записано, что «в случае несчастья или крайней необходимости» покинувшие приют не лишаются его покровительства, содействия и помощи, если будут ежегодно сообщать о себе.

Когда в 1899 году отмечалось 25-летие приюта, немалые добровольные пожертвования внесли жившие по-соседству крупные промышленники Алексеевы, Сапожниковы, Мамонтовы, Боткины, Якунчиковы, Арманд.

В разные годы попечителями приюта были: С.С. Сабашникова, Александра Николаевна Стрекалова (основательница Общества поощрения трудолюбия), В.А. Бабин, а также имевшие в Болшеве дачи М.К.Киричко (целых двадцать лет) и А.Г. Калиш.

Особую память о себе оставил Сергей Павлович Яковлев. Это был прирожденный педагог, сторонник новых методов воспитания. На проводившихся периодически съездах представителей русских исправительных приютов он выступал с докладами, вызывавшими оживленные дебаты.

Опыт болшевцев привлекал внимание и в России, и за рубежом. Приют принимал участие в международных тюремных конгрессах, демонстрируя там свои печатные отчеты, фотографии, а также платья, кофты, фартуки и другие вещи, сшитые воспитанницами. Сто делегатов Международного тюремного конгресса, проходившего в Санкт-Петербурге и Москве в 1890 году, приехали в Болшево и посетили приют. Сотрудники исправительных учреждений из Германии, Франции, Испании, Италии, Португалии, США, Аргентины, Австро-Венгрии, Дании и Сербии высоко оценили увиденное. В 1893 году работы воспитанниц Болшевского приюта были отправлены на Всемирную выставку в Чикаго.

Оживленно шел обмен опытом с российскими приютами — нижегородским, киевским, одесским, харьковским, саратовским, костромским, ярославским, санкт-петербургским. География «благого дела» расширялась...

После Октябрьской революции приют закрыли. Однако через несколько лет здесь же, близ Болшева, уже Советской властью был поставлен другой уникальный воспитательно-педагогический и социальный эксперимент. На весь мир стала известна Болшевская трудовая коммуна по перевоспитанию малолетних преступников.

Совпадение? Скорее — преемственность, ознаменовавшая тот факт, что и в эпоху трагических изломов ХХ века Россия оставалась Россией...

ПРИЮТСКИЕ ЗДАНИЯ

Первое одноэтажное здание приюта было небольшим и ветхим, и потому спустя несколько лет после его основания Попечительный комитет предоставил новый участок земли на краю принадлежавшего ему леса и необходимые для строительства средства (ныне это место находится в микрорайоне №3 Юбилейного).

Немедленно развернулось строительство, и уже в начале 1882 года было возведено двухэтажное здание (низ — каменный, верх — деревянный). Внизу расположились классные комнаты, мастерские, учительская, кухня, столовая, а вверху — спальня, комната отдыха, мастерская. Позднее были построены баня, прачечная, скотный двор, птичник, а также двухэтажный каменный дом из красного кирпича, по своему архитектурному облику напоминавший культовое здание:

Как уже упоминалось выше, приют просуществовал сорок четыре года и в 1918 году был закрыт. Его здания, приспособленные после революции под коммунальные квартиры, в 80-х годах прошлого века были снесены, в том числе постройка, напоминавшая церковь и представлявшая не только историческую, но и несомненную архитектурную ценность.

Ну и наконец. Удалось с помощью старой карты 1968 года определить примерное месторасположение этого уникального здания (отмечено зеленым крестиком): на месте дома № 2 по Большой Комитетской улице.

Людмила БОНДАРЕНКО