ЖИЗНЬ НА «СПАЛЬНЕ»:
1920-е годы (часть 2)

Дата публикации: Sep 13, 2017 11:46:55 AM

 ВЗРОСЛЫЕ ДОМА

Чем занимались взрослые каморок на «спальне» в свободное время? В праздники и по воскресеньям, понятно, отдыхали, а в будни, когда приходили с работы домой?

Женщинам дома работы хватало: приготовление пищи, глажение белья, починка одежды, прочее рукоделие. Многие вязали — от шерстяных варежек до художественных кружев.

Мужчины тоже принимали участие в некоторых домашних делах: чистили картошку, овощи; встречали жен у бани со стиранным бельем и несли его к плотикам на берегу реки, а потом, после полоскания, несли домой к вешалам — сушить. Они белье не стирали и не полоскали: мужикам не положено. Стирали женщины только в бане, и только в определенный, сугубо женский, день недели. На следующий — еще производилась уборка. В день мытья (пятница — мужской, суббота — женский) стирать не разрешалось.

Грамотные мужчины вечерами читали газеты. Подписывались на газеты многие, но не все способны были их читать. Надо отметить, что, в отличие от частного бизнеса, газеты, выпускаемые государством, в ту пору на дом не доставлялись. За ними надо было ходить в киоск около ворот фабрики. Киоскер выдавал газету только при предъявлении подписной карточки и делал в ней отметку о получении газеты.

Кто не хотел вечером сидеть дома, шел в красный уголок, на третий этаж, над кухнями. Там тоже можно было почитать газету, журнал, была и небольшая библиотека. Играли в шашки, находились даже умельцы играть в шахматы.

В 1927 году в красном уголке появилось радио: в углу под потолком повесили огромный черный рупор, потом несколько дней ждали, когда радио заговорит В тот вечер, когда громогласный рупор впервые зарокотал: «Всем! Всем» Всем! Говорит Москва!», красный уголок был забит до отказа. В дальнейшем слушать радиопередачу народ собирался заранее, и минут по двадцать люди (женщин было больше, чем мужчин) в терпеливом ожидании смотрели на черную трубу.

Женщины чаще собирались на кухне. Одни с тряпками в руках, в ожидании, когда сварится или поджарится за одной из многих печных дверец, расположенных в два ряда; другие — просто так, поговорить. Беседовали, обменивались новостями, нередко перемывали косточки отсутствующим соседкам.

Перед входом на кухню со стороны Лазарета в кубовой было свободное местечко, где иногда по вечерам собирались картежники. Кто играл, кто смотрел, но компания шумная: выкрики, ругань. Случалось, страсти разгорались до ссоры, а то и до драки. Всполошенные женщины бежали кому куда ближе — кто в Лазарет, кто на Вернецкую. Впрочем, у выхода застревали и оттуда смотрели на расходившихся мужиков, с визгом пускаясь наутек, если те опасно приближались.

Конечно, и у мужчин находились свои дела дома: починить что-нибудь из вещей домашнего обихода, смастерить что-то для своих детей. Если чинить ботинки несли к сапожнику, то ремонтировать валенки — совершенно необходимую зимнюю обувь — многие мужчины умели сами и подшивали их для всей семьи.

Немалым подспорьем для домашнего хозяйства были балаганы — так здесь назывались сараи. Почти каждая семья имела свой балаган с погребом, так что вышел целый городок к югу от домов, по обе стороны от узкоколейки.

«Китай-город», «Шанхай» — иронически называли его сами владельцы. Но без балаганов обойтись было трудно. Сюда выносили на лето зимние рамы, хранили инструмент и другие вещи ежедневного употребления. В погребах хранили купленную осенью картошку, квашенную капусту в бочках, соленые огурцы и прочее.

Некоторые ухитрялись устроить при своем балагане огородик, водили кур и даже коров. Сено для них, так же как картофель и овощи, добывать было нетрудно: мужики из деревень привозили прямо к «спальне». Здесь удобнее было мастерить разные вещи, а в летние месяцы многие из каморочной тесноты даже ночевать уходили в балаганы.

Но это летом, а в длинные осенние и зимние вечера что мужикам дома, в своей комнате делать? В картишки с семейными перекинуться, да, может, из соседей кто зайдет. Посидеть, покурить не торопясь, а курили почти все мужчины (но не женщины, им нельзя — позор). Многие предпочитали папиросам махорку и скручивали цигарки по форме папирос. Табак носили с собой в кисетах, а для цигарок нужна бумага. Вот и занятие: приготовить на следующий день бумагу — папиросную или, за неимением оной, газетную. Нарезали ее полосками шириной в длину цигарки и свертывали в рулончики, чтобы удобнее оторвать нужный кусок.

Вот вечер и прошел, поужинали — и спать. Ложились рано, многим «на заработку» — так здесь называлась первая смена. Часов в 10 вечера в коридорах звенела тишина.

Утром раздавался крик: «Каморки подметайте!» Уборщица проходила по коридору из конца в конец, обрызгивая бетонный пол из лейки и время от времени издавая свой клич. По этому сигналу принимались мести пол комнаты дети или взрослые, оставшиеся дома. Если к приходу уборщицы в некоторых комнатах уже никого не было, значит, уборка была произведена заранее и мусор выметен в коридор — к стене около двери.

Потом, как уже сказано, шли молочницы, следом за ними — нищие. Они открывали дверь: «Подайте Христа ради». Им отвечали: «Бог с вами», если не хотели подать, а если подавали, то кусок хлеба, редко что-нибудь другое. Так они шли по коридору, дергая ручку за ручкой. Если дверь не открывалась, значит дома никого нет. Даже дети, находясь дома одни, обычно не запирались.

В субботу или под большой праздник производилась большая уборка — во всех комнатах женщины или девочки лет двенадцати и старше мыли полы и свою часть коридора. Несмотря на бедность обстановки, чистота в каморках была примерная. Света много — от больших окон, светлых покрывал и подзоров на кроватях, скатертей на столах.

Полы были из превосходных досок и застилались половиками. Места общего пользования содержались в не меньшей чистоте. В особенности туалеты. Скорее в кухне можно было увидеть какой-нибудь мусор, чем в уборной, что было результатом не столько тщательной уборки, сколько аккуратности жителей.

(окончание следует)

 Иван Иванович ЧУБУРОВ

 «Калининградская правда», № 127 за 1999 год